Средневековая история. Чужие миры. Страница 1

Галина Гончарова

Средневековая история. Чужие миры

Чужие Миры

Пролог

– Ай, ….ля!!!

Со второго этажа трактира несся вдохновенный русский мат. Благо, опознать его в этом мире было некому, и упрекнуть даму в употреблении неподобающих выражений – тоже.

А и наплевать! В данный момент любой, кто сказал бы Лилиан Иртон хоть слово протеста, полетел бы головой вниз со второго этажа. И плевать на обстоятельства!

Мать вашу ать!!!

Вы рожать пробовали!?

Нет!?

Молчите, п… ползуны! Молчите!!!

Лилю скрутило очередной схваткой – и она опять принялась ругаться.

Минута, две… а, в такой момент они за сутки кажутся – и вот особенно сильная боль. И – сердитый, гневный крик ребенка.

– Мальчик!

Лиля выразилась еще раз – поинтереснее. И сделала последнее усилие.

Послед…

Больно-то как!

Словно каждый раз ежа рожаешь! Фууууу! Но зато теперь можно плюхнуться в кровать. Здесь, слава богам, нет гинекологических кресел, которые придумал Король-Солнце… чтоб ему на том свете засветили! От каждой роженицы…

Врачу-то удобно, а бабам каково?

Здесь, зато, есть родильная пеленка. Уселась над ней – и давай, выпихивай младенца на свет божий. Альдонаев…

А как иначе?

Тюфяки, между нами, денег стоят, мебель нынче тоже дорогая, а уж сколько стоит постельное белье… и за просто так угробить его в родах? Тут не миллиардеры живут!

А вот как закончила свои дела, можешь и в кроватку лечь. Что Лиля и сделала.

Тем временем малыша обтерли, перевязали пуповину, завернули в пеленку – и наконец, протянули Лиле. Женщина взяла белый сверточек, посмотрела на серьезное красное личико.

М-да…

И почему все новорожденные для нее похожи на гусеничек? Маленьких красных червячков? Еще и противно орущих.

Некормленных девять месяцев, ага! Внутри мамки сидел, потом полз через такое место, а тут еще и не кормят? Заорешь тут, как не из себя.

Лиля поспешила прицепить орущую «прищепку» на сосок, и ребенок вцепился в него с активностью голодной пираньи.

– Ганц. Ну, будем знакомы снаружи.

– Давай, мы пока тебе поможем, – рядом засуетилась Марион, закрутилась повитуха… каких усилий стоило заставить ее переодеться, вымыться, вычистить грязь из-под ногтей…

Свое здоровье дороже. Лиля договорилась на золотую монету, что было диким расточительством, обычно давали серебрушку, а то и меньше. Но повитуха за меньшую сумму не соглашалась. А ее сиятельству совершенно не хотелось помереть от родильной горячки.

Так что…

Отдраить и залить кипятком со щелоком всю комнату.

Прокипятить все белье, а для младенца – два раза.

И конечно, гигиена для всех, кто участвовал в родах. А то может, повитуха пять минут назад попу чесала, а теперь роженице туда полезла?!

Ну, знаете!

На такое Лиля не договаривалась, но бесплатная (или мало оплачиваемая) медицина во все времена одинакова. Лечиться даром – даром лечиться.

А так – кто платит, тот и прав. И усердия повитуха прилагала куда как больше, в расчете на премию, которую ей сейчас выдаст Марион. В средние века роды – это всегда лотерея. Русская рулетка, страх сказать каким местом. Но – повезло.

В этот раз роды длились поменьше, всего шесть часов боли, и вот он, малыш. Лилиан коснулась губами нахмуренного лобика.

Сын.

Уже второй…

Пока к груди приложила, пока все убрали, пока…

Это в роддомах хорошо, там персонала много. А когда на все про все два человека? А часто и того не бывает?

Вот время и пробежало. И Лиля почувствовала себя безумно усталой. Марион забрала у нее ребенка. Ганц Иртон насосался, словно клещ, и отвалился, смешно посапывая маленьким носиком.

Завтра Лиля уже не будет его пеленать, как кокон.

Завтра…

Сегодня у нее не было сил объяснять про движения. Про то, что малыш должен тренировать мышцы, что заворачивать его, словно гусеницу надо не всегда…

Все потом!

– Ты отдохни. Я его рядом положу, пусть поспит…

Лиля кивнула.

– Спасибо.

Откинулась на подушки и прикрыла глаза. А сон не шел…

Вот так и бывает – выплеснулось в кровь слишком много гормонов, и какое там спать? Переварить бы этот бешеный коктейль!

Лиля лежала в комнате, слушала сопение малыша, и думала о своем, о женском. Восемь месяцев назад она и не предполагала рожать своего ребенка в такой обстановке. Но рада, что не в лесу и не в поле.

Да, и так бывает.

Ты – графиня, а ребенка рожать приходится в одной из комнат трактира, во вражеской, считай, стране. Авестер, будь он неладен.

А ведь год назад все было намного лучше! Ну что ей стоило поберечься?

Не подумала…

Казалось, жизнь налаживается. С мужем были найдены и взаимопонимание, и симпатия, и даже, кажется, любовь. С его стороны точно, да и Лиля начинала что-то такое испытывать. Проверила Джерисона в серьезном деле, и поняла, что на мужа можно положиться.

Уэльстер хорошо попробовал их на зуб. Впрочем, ей грех жаловаться, Гардвейг – король Уэльстера и вообще помер после их визита.

Нет, они не виноваты, просто так совпало… им тоже не понравились бунт, переворот и прочее. Пришлось поучаствовать и немного помешать. Заодно и друг на друга посмотрели в деле.

И кто бы мог подумать, что Джерисон Иртон – такой? Хорошо же он маскируется в обычное время. Хотя Лиля надеялась, что и она его удивила. Человек сильно раскрывается в критической ситуации, в другое время такого не дождешься.

Вернулись домой, воспитывали дочь, родили сына, Джерисон занимался гвардией, ну и немного торговлей Броклендов, надо же кому-то дело потом передавать. Лиля развивала торговую марку Мариэль…

А потом все принялось рассыпаться, словно карточный домик от порыва ветра. Дунул великан – и полетели картинки по ветру, трепеща боками. Знать бы только, кто именно дунул, Лиля бы ему кляп вставила – до самого низа.

Сначала в Лавери приехал посланец из Авестера. Барон Лофрейн.

Хорош был, сволочь… собственно, и хорош, и был – и сволочь. Одно другого не исключало. И приехал он именно по душу Лилиан, с весьма неприличными предложениями. Забавно, как красавчики уверены в своей неотразимости?

Вот кто, кто сказал парню, что если он красивый, то бабы на него вешаться будут. Все – и без исключений? И ни одна не откажет!

Ну работает же у кого-то мозг?

Обязан!

Но видимо, ранее Лофрейну думающие особи женского пола не попадались. Или разумно прятались и свой ум не демонстрировали – что с дураком связываться? Пер красавчик напролом, за что был пару раз крепко бит… ладно, слегка охлажден. Да и доставалось ему не так, чтобы сильно, нельзя же посла калечить. Хоть его и послали, но вдруг еще понадобится?

Опять же, покалеченный посол – повод для войны, а воевать Лиле не хотелось. Нормальная женщина предпочитает жить, поживать, добра наживать, детей растить…

Но уж точно не воевать.

Тем более, с Авестером и так мира нет…

Вот уж сколько лет прошло, с тех пор, как Имоджин Авестерская отрастила рога и попыталась забодать ими законного супруга. Так и не помирились две страны, так и тянется между ними «холодная война». Положа руку на сердце, Лиля покойную королеву понимала – обидно. Когда твой супруг детей на стороне плодит, это кого хочешь обидит. И когда с тобой не считаются, и все внимание фаворитке…

И Эдоарда можно было понять – любовь. Да такая, что звезды. И в глазах, и из ушей…

И Джессимин Иртон – кто ж от такой любви откажется?

А в результате как не было мира между Ативерной и Авестером, так и нет. И наверное, не наступит. Потому как нынешний король Авестера, чтоб ему кой-чем накрыться, решил поквитаться. То ли за тетку, то ли за дочку. Да, еще его высочество Ричард, когда ездил свататься, вежливо от принцессы Лариссии отказался. И страшна, и глупа, и родство близкое.

Понятно, авестерцам только последнюю причину озвучили, но обиделись они – на все три и сразу.